ЗАХАРИН СЕРГЕЙ
режиссер, хореограф, актер.
8 женщин
Робер Тома.
Создатели спектакля
Режиссер-постановщик и балетмейстер – СЕРГЕЙ ЗАХАРИН
Художник-постановщик – Евгения Шутина
Музыка и стихи – OQJAV
Музыкальный руководитель – Андрей Федоськин
Художник по свету – Тарас Михалевский
Помощник режиссера – Вера Сокурова
Описание
Действие происходит под Рождество во Франции, на заснеженной вилле и начинается... с убийства хозяина дома!
Кто преступник? Это предстоит выяснить восьмерым женщинам, собравшимися под одной крышей. У каждой из них есть свой мотив, любая может оказаться убийцей!
Жанр спектакля трудно определить – это жгучая смесь детектива, драмы, чёрной комедии и мюзикла. Первое, на что вы обратите внимание – палитра ярких актерских работ, которая порадует всех любителей театра и конечно же, музыка, специально написанная для спектакля инди-поп группой «OQJAV». Музыкальные номера созданы для каждой актрисы, раскрывают характер и сущность ее героини. В спектакле «Восемь женщин» звучит только живой вокал!
Рассказанная языком пластики и вокала, музыкальная, чувственная, страстная история о любви и ненависти – восемь прекрасных женщин посвятят вас во все тайны жизни и смерти месье М.
&&&
$$$$$
Действующие лица и исполнители:
Габи, жена месье М. – заслуженная артистка России Татьяна Пестова
Сюзон, ее старшая дочь – Марина Кошеляева, Наталья Никулина
Катрин, ее младшая дочь – Софья Илюшина, Евгения Казакова
Огюстина, сестра Габи – Кристина Тихонова
Бабушка, мать Габи и Огюстины – Елена Махнёва
Пьеретта, сестра месье М. – Жанна Сырникова
Шанель, экономка – Ольга Безбородова
Луиза, горничная – Анастасия Писарева, Дарья Терёшина
Занимательная орнитология
В Тюменском Большом драматическом театре состоялась премьера музыкальной комедии «Восемь женщин»
Тюменский Большой драматический театр – один из ведущих на карте провинциальной России, пятикратно номинированный на «Золотую Маску». За пьесу «Восемь любящих женщин», нынешнего претендента на фестивальный приз, этот коллектив берется не в первый раз: так, в 2002 году бывший главный режиссер театра Алексей Ларичев уже представлял это название местной публике. Но с тех пор многое изменилось.
Сделать из «Восьми любящих женщин» Робера Тома музыкальный спектакль – опыт не новый. В 2006 году мюзикл по мотивам пьесы написал признанный российский мастер этого жанра Александр Журбин, а в 2014-м на сцене пермского Театра-Театра состоялась премьера постановки Бориса Мильграма с музыкой Виталия Истомина в жанре спектакля-кабаре. Тюменские «Восемь женщин» тоже поют. Для создания саундтрека была приглашена известная российская инди-поп-группа OQJAV. Ей принадлежат уникальные номера, написанные специально для каждой из актрис с учетом их вокальных данных. Однако, как и в случае с пермским спектаклем, – это не мюзикл. Театр именует спектакль «музыкальной комедией», но правильнее назвать его современной реинкарнацией водевиля, то есть – драматического спектакля с песнями и танцами.
Подобным образом решен и знаменитый фильм Франсуа Озона, чьи следы явно проступают в спектакле Сергея Захарина, и не только по части музыкальных номеров, но и во включении сцен, придуманных кинематографистами и отсутствующих в пьесе. Режиссер действует подобно Стиву Джобсу, который в одном из интервью признался, что не стыдится воровать великие идеи. Действительно, достаточно сложно заимствовать именно идею, так как для ее реализации необходимо эту идею сделать своей. Сергею Захарину это оказалось по плечу.
Во вступительных титрах к фильму всем героиням Озон присвоил свой цветок, а в изначальном замысле каждая из дам должна была ассоциироваться с видом домашней птицы. Режиссер тюменских «Восьми женщин» решает, что именно птицы (дикие) открывают всю суть женских характеров. Так, Бабушка ассоциируется с кукушкой; Огюстина – с совой, которая не видит реального положения вещей при свете дня; Шанель – словно барабанящий по стволу дерева дятел; у Катрин вороньи повадки, ведь именно она «накаркала» смерть месье Марселя.
Для группы OQJAV «Восемь женщин» стали первым опытом сотрудничества с драматическим театром
На орнитологическую направленность указывает и сценография Евгении Шутиной, которая на один из порталов помещает манекен павлина-альбиноса. Главной же доминантой сценографического решения является цветущее дерево: на одной из ветвей повисла белая девичья лента, а на другой – яблоко, один из древнейших символов мировой культуры.
Однако драматургическое пространство текста не дает режиссерам и художникам больших поводов для интерпретаций – главной здесь должна стать актерская игра. В Тюменском драмтеатре нашлось не восемь прекрасных актрис, а одиннадцать, поэтому некоторые из ролей играются двумя составами. Так, по очереди роль Сюзон играют Наталья Никулина и Марина Кошеляева, которые в общем занимают равнозначное место в спектакле, в то время как в роли Катрин в большей части спектакля, безусловно, лидирует Софья Илюшина, точно воплощающая подростковые повадки. Финальный монолог, являющийся развязкой спектакля и главной сценой героини, точнее воплощает Евгения Казакова – ей удается проявить в тексте не только ненависть ко всем собравшимся в комнате, но и невероятную любовь и искренность.
Самая же заметная разница проявляется в актерском существовании исполнительниц роли горничной Луизы: Дарья Терешина играет заурядную прислугу, а Анастасия Писарева – девушку, способную на равных сразиться с хозяйкой дома Габи – последнюю прекрасно воплощает заслуженная артистка РФ Татьяна Пестова. В ее актерской работе виден шик и достоинство этой женщины, а работе Анастасии Писаревой не откажешь в шарме. Говоря об актерских работах этого спектакля, хочется упомянуть всех: и Жанну Сырникову с ее «штучками» в образе Пьеретты, и Шанель – в воплощении Ольги Безбородовой, которой досталась одна из самых сложных ролей спектакля: ей приходится играть любовь к женщине и реализовывать задуманный режиссером каминг-аут, с чем актриса справляется блистательно.
Театр именует спектакль «музыкальной комедией»
Однако главные актерские лавры этого спектакля все же принадлежат Кристине Тихоновой (Огюстина) и отчасти Елене Махневой (Бабушка). Именно на их долю выпало больше всего шуток и гэгов, в том числе непристойных, но сыгранных деликатно. Для тюменских актрис этот материал оказался словно небо для птиц. Помогают им в этом и музыкальные номера. Каждый из них претендует стать настоящим хитом. Во всех песнях найден нужный баланс между запоминающейся мелодией и остроумным текстом.
Для группы OQJAV «Восемь женщин» стали первым опытом сотрудничества с драматическим театром. И опыт этот весьма удачен. Песни соединяют в себе тоску, отчаяние и, конечно, любовь. Все номера, безусловно, выполнены в авторской стилистике группы, однако так как тексты исполняются не голосом Вадика Королева, а актрисами вживую, то они обретают иную степень иронии, нежели та, что была заложена авторами. Про творчество группы OQJAV принято говорить, что это взрослый и задумчивый поп, но нельзя не добавить, что в этой задумчивости явно проступают черты наивности, а за серьезностью скрывается ехидная улыбка.
Фото: вадим балакин
на фото вверху: финальная сцена спектакля
Ярослав Тимофеев:
Отсутствующий мужчина – это бог
Одни удивляются, что главный редактор журнала «Музыкальная академия» играет в популярной инди-поп-группе. Другие – что клавишник OQJAV возглавляет старейший научный журнал о музыке. Он умеет блестяще говорить об искусстве с любой аудиторией, органично чувствует себя на филармонической сцене и в клубном полумраке. А недавно Ярослав Тимофеев (ЯТ) попробовал себя в новом качестве, написав с OQJAV оригинальную музыку для спектакля «Восемь женщин» в Тюменском Большомдраматическом театре.
О том, как полюбить убийцу, что такое «злая девственность», и почему за песню бывает стыдно, он рассказал Наталии Сурниной (НС).
НС Как получилось, что вы написали мюзикл для театра в Тюмени?
ЯТ Мой старый знакомый Сергей Захарин, режиссер и хореограф, сейчас много ставит в Тюменском Большом драматическом театре. Осенью он позвонил мне и поделился идеей осуществить «Восемь женщин» как мюзикл с оригинальной партитурой. Сначала мы подумали: ну какой мюзикл? Как эксперт «Золотой Маски» я видел кучу русских мюзиклов, знал, что это самый несчастный жанр музыкального театра, и понимал, что шанс на успех мизерный. К тому же у нас не было такого композиторского опыта, чтобы не песенку написать, а сконструировать спектакль. Но в этом был челлендж, и в итоге мы решили ввязаться в эту авантюру.
Директор Сергей Осинцев здорово модернизировал Тюменский театр во всем – от кадров до афиш. Там хорошо выстроена работа с молодежью, со спонсорами. Говорят, у них самый большой процент заполняемости залов в России, и действительно, на наших спектаклях некуда было сесть – я смотрел второй акт на ступеньке. Дело еще и в том, что премьера была приурочена к 8 Марта. Но в такой премьере есть коммерческий смысл: продать «Восемь женщин» на 8 Марта – это и грамотно, и красиво.
Что касается спектакля, он совсем не цветочно-конфетный. По сюжету восемь женщин – настоящие мегеры, которые единственного мужчину в доме доводят до самоуничтожения. При этом, как мы знаем по фильму Озона, все они ужасно милые, трогательные, смешные, искренние. И для меня есть два варианта финала спектакля. Первый – карнавальный, когда ты уже просто не веришь в существование этого мужика, Марселя. Он – фигура умолчания, стержень, вокруг которого (или на котором) все вертится, но сам он в спектакле ни разу не появляется. Когда он стреляется за дверью, я как зритель уже не верю в это совершенно. Но режиссер выбрал другой вариант – закончить настоящей трагедией. И мы придумали финал, где восемь героинь превращаются в фурий. Это обнажение их истинной сущности в музыке. Заканчивается номер словами «Вечная память, вечная память, сжечь, сжечь, сжечь, сжечь» – фашизм, в общем. Я сочинил на этот текст пассакалию. Мы думали, театр такой финал не примет, но решили рискнуть и поговорить – и они согласились.
НС Как вы поделили обязанности в работе над мюзиклом?
ЯТ Нас трое. Вадик Королев – единственный поэт, он писал все тексты. Часто у него текст рождался вместе с попевкой, основой будущей мелодии. Если мне мелодия казалась удачной, я из нее начинал растить что-то, если нет – предлагал другую. Дальше Дима Шугайкин занимался барабанами и компьютерным доведением материала до нужного уровня, он профессионально работает в Ableton.
В данном случае у нас была установка от режиссера ориентироваться на кабаре. Я ему показал фрагмент спектакля Боба Уилсона «Сонеты Шекспира» – классную жуткую «кабарешку», – и он согласился с таким направлением. Поскольку мне этот стиль ближе, чем остальным, музыкой в основном занимался я. Впервые в нашей окуджавской практике были даже случаи, когда я сочинял песни без слов, а потом Вадик под них подкладывал слова – как Глинка с бароном Розеном.
НС Ты и аранжировки делал?
ЯТ В основном да, потому что на восемьдесят процентов там живой звук: контрабас, труба, флейта, настоящий американский органчик Hammond и фортепиано. Мы записали минусовые фонограммы, а певицы поют вживую.
НС Как считаешь, получился действительно мюзикл или пьеса с музыкальными номерами?
ЯТ Спектакль идет два часа, музыки примерно на час, при этом она вплетена в действие. Там десять вокальных и пять инструментальных номеров, которые Захарин размножил и вставил в разные ситуации. У меня есть ощущение мюзикла, в том числе потому, что все песни поставлены с танцами, есть зачатки музыкальной драматургии, лейтмотивы. Недостаток в том, что у каждой героини по одной песне, нет вокального развития образов, но если каждой дать по две, получится «Кольцо нибелунга». Героинь так много, что это диктует условия. И ты не можешь написать для кого-то по одной песне, а для кого-то по две, потому что театр развалится: восемь женщин – это же страшная конкуренция.
НС Как женщины приняли песни, написанные мужчинами?
ЯТ Мы не участвовали в репетициях, но, по рассказам, некоторые песни поначалу вызывали отторжение или непонимание, главная претензия была – почему так сложно. Надо учитывать, что в Тюмени нет музыкальных театров вообще, и драматический театр, в котором концентрируется вся культурная жизнь города, старается занять нишу музкомедии. При этом профессиональных певиц там почти нет – только одна из восьми женщин. Все остальное – подвиги драматических актрис.
Но были песни, которые в театре сразу приняли на ура и, что самое приятное, постоянно напевали и насвистывали. Самая популярная у них – песня Сюзон «Как это в его руках сильных», стилизация под попсу 1990-х типа «Руки вверх» или «Нэнси», которая пробивала все дискотеки времен моего детства. Сюзон – юная девушка, забеременевшая непонятно от кого, и Вадик долго думал, что про нее писать. «Я беременна – это временно»? Это не про нее. Единственное, о чем она может думать, – это мальчик, которого она любит. И мы решили, что такая песня про подростковую любовь будет круто звучать именно в 1990-х, типа «восемнадцать мне уже» – вот это все. Когда я показывал песню знакомым, был момент неловкости, приходилось объяснять, что это стилизация. А там в контексте спектакля зашло просто идеально, весь театр ее пел, и песня Сюзон стала хитом.
НС Это тебя печалит?
ЯТ Наоборот, очень радует. Я же тоже из другого мира, академического, и даже когда на полном серьезе пишу песни для OQJAV, какие-то атавизмы самоиронии остаются. Но ведь грустный поп с прямой бочкой – это красиво. Сразу вспоминаю Мартынова с его бесконечным повторением минорного трезвучия. Весь этот слой постмодерна с метамодерном, когда простое становится сложным, ироничное – серьезным и наоборот, никуда не девается. Поэтому, когда ты немножко стесняешься своей песни, а потом видишь, что она искренне полюбилась, – это огромный кайф.
НС Восемь женщин – восемь песен – восемь стилей?
ЯТ Три песни выдержаны в стилистике джаз-кабаре, это стилистическое ядро. Песня служанки Луизы – барочная, под клавесин и органчик, но внутри нее есть взрыв, когда она превращается в панк-рок, и певица кричит: «Если в стае лев уже не тот, уступи дорогу львице». Песню Шанель я задумывал как блюзовую импровизацию. Это единственная героиня, которая никого не обманывает, ее самый большой грех в том, что она влюблена в Пьеретту. Шанель совершает вынужденный каминг-аут и остается одна. Ей больше нечего скрывать, у нее все обнулилось – а любовь осталась. И она видит реальность в новом свете. Поэтому для нее написался соул а-ля Элла Фитцджеральд.
НС На сайте театра, среди прочего, сказано, что песни OQJAV полны «злой девственности». Это ваш пиар, или они так вас видят?
ЯТ Думаю, это когда-то Вадик написал. Мы в пресс-материалах стараемся не быть слишком серьезными. Могу сказать, что такое «злая девственность» для меня. В спектакле есть старая дева Огюстина, потрясающий персонаж, мой любимый, мы просто не могли оторвать от нее взгляд – очень талантливая характерная актриса нашла себе идеальную роль. Она защищает свое достоинство («А что же ты не нарожала детей?» – «Потому что меня уважали!»), но при этом ей тоскливо, и она просит проститутку Луизу научить ее соблазнять мужчин. Для этой сцены я написал сексуальный танец – смешной, ироничный, немножко ориентируясь на музыку для стриптиза (поет «You Can Leave Your Hat On»). Злая девственность – это неудовлетворенное желание.
НС Что было самым сложным в этой работе?
ЯТ На этапе сочинения текстов, то есть для Вадика, самым сложным было полюбить героинь. Он понимал: чтобы получилась по-настоящему хорошая песня, нельзя писать по-злому, надо каждую из них полюбить. И ему это удалось. Например, бабушка – жадная алкоголичка, убила собственного мужа и лишила зятя спасительных денег. Как рассказать в песне, что она – убийца? Вадик придумал, что муж был слишком идеален для нее. «Тут подал руку, а я не просила. Не выносила, было невыносимо». «Ты думаешь просто – взяла и убила? Я не любила, я не любила». Мне кажется, это классное попадание в героиню и ирония над женским характером: вы мечтаете о принце на белом коне, но, когда он приезжает, говорите: «Да что ж ты такой идеальный, сделай что-нибудь не так, позли меня».
Для меня самым сложным был финал с фуриями. Я все думал, как выйти из пространства остальных песен – стебных, смешных, милых – в какую-то вертикаль, чтобы можно было заглянуть в колодец. Помню, шел из нашей маленькой студии напротив ГИТИСа в «Магнолию» за водой и думал: «восемь, восемь, восемь…», хотел работать именно с этой цифрой. И вдруг пришла простая мысль, что восьмерка – это восемь нот от «до» до «до», и что надо написать пассакалию на основе гаммы. Пассакалия – один из немногих жанров, который вертикально прошел через всю историю музыки.
Уже во время спектакля я понял, что эта история не только про женщин. Она про людей вообще, которые научились жить без Бога. Ведь, если вывести силлогизм из библейских постулатов о злополучных челюстях Евы и о том, что каждый человек грешен, то перед Богом все мы – немножко женщины. И, конечно, отсутствующий на сцене мужчина – это Бог. Они все к нему стучатся, у каждой с ним свои отношения, свои претензии, мольбы, каждая от него что-то хочет. А он то ли есть, то ли его нет – мы не знаем. В итоге, как по Ницше, Бог был, но умер – понял, что человечество в лучшем случае его использует, и самоустранился. Мне кажется, спектакль про это. В начале пьесы есть реплика: «Нельзя так разговаривать с отцом. Отца надо уважать». На премьере во время этих слов я понял, зачем мне нужна была пассакалия, – она работала на то, чтобы вывести комедию на уровень отношений людей и Бога. Пафосно говорю, но это просто такой жанр: пассакалия ассоциируется с Бахом, с духовной музыкой, и наши женщины в финале, по сути, поют духовную кантату, только с противоположным знаком.
НС А что сложнее писать – буквы или ноты?
ЯТ Буквы. К написанию нот я отношусь безответственно, композитором себя не считаю. По забавному совпадению в день премьеры мне сообщили, что я принят в Союз композиторов России. Как музыковед, конечно, – так что мое кустарное композиторство в безопасности.
Премьера: «8 женщин» в драмтеатре любят, интригуют, танцуют и поют - все одновременно
Режиссер Сергей Захарин признался, что увидел в пьесе интересную задачу — показать «террариум близких людей».
В тюменском драмтеатре не ищут легких путей. К Международному женскому дню там подгадали премьеру мюзикла «8 женщин» по известной пьесе Робера Тома, в котором повышенные нагрузки, почти как космонавты, будут испытывать 11 актрис театра. Без мужчин. Сами исполнительницы на пресс-конференцией перед стартом спектакля сказали режиссеру Сергею Захарину и директору театра Сергею Осинцеву спасибо за такое испытание. К премьере они разучили по сольной партии, которую будут исполнять живьем, а еще танцевать. И все это не забывая об образе своих героинь. Утверждают: это для них подарок. И пока женщины будут трудиться в свое удовольствие на сцене, мужчины в зале смогут на них любоваться. Та ситуация, когда все в выигрыше.
По словам создателей спектакля, работа над ним началась фактически в конце лета прошлого года, когда возникла идея, появилась современная, хулиганская инди-поп группа OQJAV, начались переговоры о создании оригинальных песен для исполнительниц, и так далее. Несколько месяцев заняли подготовительные работы, а сам репетиционный процесс втиснули в довольно сжатые сроки — чуть больше месяца. И вот уже завтра, 6 марта, тюменцы придут на премьеру оригинального мюзикла, который, по сути, является мировой премьерой. Причем гостей театра ждет не только спектакль, но и выступление группы OQJAV, которая прибывает в Тюмень завтра же утром. А череду из семи премьерных спектаклей 8 марта дополнит некое афтепати — музыканты отыграют концерт в большом зале театра.
На вопрос, почему вновь выбрали для постановки эту пьесу, спектакль по которой шел в драмтеатре еще в прежнем здании, Сергей Осинцев заявил: «Слушайте, у меня одна всегда причина. В труппе 25 женщин, но в пьесах женских ролей не так уж много, а те, в которых были бы только женские персонажи, можно пересчитать по пальцам. Одна из них как раз «8 женщин». Поэтому в первую очередь мы преследовали цель — максимально занять женский состав труппы. Для меня эта задача была первоочередной».
А Сергей Захарин признался, что увидел в пьесе интересную задачу — показать «террариум близких людей», в котором героини любят, ненавидят, интригуют, поют, танцуют — и все это одновременно. «В этой пьесе таятся такие вещи, которые мне интересно было бы показать. Для меня героини - как птицы, которые пытаются высоко взлететь», - сказал он.
Умение петь и двигаться было важным критерием отбора для участив в постановке. В ней десять музыкальных, танцевальных номеров — восемь сольных партий, дуэт и финальная песня. После отбора артистки занимались вокалом с преподавателем. Исполнительница роли Катрин Софья Илюшиназаметила, что не все они были поющими, но теперь могут выступать с концертами.
У трех героинь по две исполнительницы. «Мы как раз перед пресс-конференцией обсуждали, что будет, если кто-то из незаменимых заболеет, - рассказал Сергей Осинцев. - И актрисы сказали: мы заменим, сможем, знаем слова! На самом деле, конечно, не хочется, чтобы произошло что-то подобное, но бывает всякое, я надеюсь, что мы справимся».
Артистки добавили, что за время подготовки, занятий вокалом, разучивания песен они действительно попробовали практически все роли. Проблем с заменами не будет, заверили девушки.
А еще они признаются: больше всего понравились костюмы художника-постановщика спектакля Евгении Шутиной, участвовавшей в создании таких хитов драмтеатра, как «Испанская баллада» и «Новеченто». В этот раз, кроме необыкновенных костюмов, зрителям обещают герметичное, сюрреалистичное пространство, задрапированное загадочными синими складками, в котором окажутся вместе восемь разных героинь. Еще одной нетривиальной деталью постановки станет автомобиль, который долго искали, а найдя, взялись перекрашивать в нужный художнику цвет.
По словам режиссера, в тюменской постановке будет и что-то от знаменитого одноименного фильма Франсуа Озона 2002 года, где героини тоже поют и танцуют. «Женщина во всем мире — она женщина. Всех волнует одно — любовь. В нашем спектакле каждая хочет любить, поделиться своей любовью, и от этой гаммы чувств каждую закручивает какой-то вихрь, водоворот страстей», - говорит он. Но если по поводу вокала опасений у постановщика, кажется, не возникает, то по поводу танца он выражается более осторожно: «Пока мы справляемся».
— Петь и танцевать одновременно, оказывается, очень сложно, хотя по отдельности то и другое вроде хорошо, - говорит исполнительница роли Луизы Анастасия Писарева.
— Мы все-таки драматические актрисы. Но в работе над такими постановками открываешь в себе что-то новое. Это здорово! - добавляет Наталья Никулина— Сюзон.
— Еще нужно актерски подключаться, - напоминает Сергей Захарин. - Не просто петь, а петь наполненно, в образе.
Кстати, директор театра особо подчеркнул, что благодаря Захарину актеры театра стали активнее двигаться: «Вообще за последние годы мы довольно много сил, средств и времени вложили в то, чтобы труппа совершенствовалась. Мы движемся ко все более сложным задачам. С помощью Сергея, мне кажется, труппа сделала очень большой прорыв. Она стала более пластичной, динамичной, интересной. Впереди, думаю, еще более мощные проекты».
Поклонники тюменского драмтеатра, постановок Захарина/Шутиной, артисток театра давно проголосовали за премьеру рублем. Свободных мест на четыре премьерных дня, в том числе 8 марта, практически не осталось. Но на следующие показы в марте, апреле и мае еще можно успеть.
